Итак, 1979 год. Тот год в СССР можно было назвать годом Арктики, она была у всех на устах. Хотя нет, интерес к Арктике возник в обществе двумя годами раньше, в 1977-ом, когда состоялась экспедиция ледокола «Арктика», завершившаяся первым достижением Северного полюса кораблём в надводном положении. Об этом много говорили и писали. Оказалось, что до полюса можно просто доплыть.
Ну а в 1979 году произошло сразу два важных события: во-первых, экспедиция «Комсомольской правды» под руководством Дмитрия Шпаро впервые в истории достигла Северного полюса на лыжах. Не на вездеходах и даже не на собаках, а на лыжах! Семеро смелых шли к полюсу долгих 76 дней.
Арктика стала как-то ближе, я с интересом читала всё, что писали об этом суровом крае, и людях, которые с Арктикой на «ты». Тут и попало мне в руки «во-вторых». Во-вторых была появившая в «Роман-газете» книга Владимира Санина «За тех, кто в дрейфе!», рассказывавшая о буднях и героизме полярников, работающих на дрейфующих научно-исследовательских станциях «Северный полюс».
Книгу читали все, в библиотеке записывались в очередь на чтение на два месяца вперед. Было необыкновенно интересно, мы ведь раньше лишь краем уха слышали, что такие станции есть, а тут подробный рассказ из первых уст.
В том же 1979 году я закончила иняз и получила распределение в Черноморское пароходство. Обплавала всё Черное море, выходила и в Средиземную лужу.
А весной 1980 г. меня послали на курсы в Ленинград, в Балтийское пароходство. Страна готовилась к Московской олимпиаде, переводчиков тоже готовили в большом количестве, хотя их столько не понадобилось из-за бойкота.
От курсов я получила огромное удовольствие. Приехали коллеги и из Мурманского пароходства, и из Дальневосточного, интересно было общаться с ними. Плюс к этому, курсы заняли полтора месяца, это дало возможность обойти все ленинградские музеи и театры. Только что вышел на экраны фильм «Д’Артаньян и три мушкетера», молодой Боярский был в зените славы, я видела 3 спектакля с ним. Но это я отвлеклась, пардон.
Одним из первых же музеев, в который я пошла, был музей Арктики и Антарктики. Находился он в здании бывшей церкви. Только войдя, я громко ахнула так, что на меня обернулись все присутствующие. Это я увидела знаменитый столб с указателями расстояния от Южного полюса до Москвы и других городов. Сейчас такие столбы в каждом городе стоят, а мода на них пошла именно оттуда.
Ко мне подошел молодой человек в форме летчика гражданской авиации и спросил, что случилось, не плохо ли мне.
- Что вы, - сказала я, - мне очень хорошо! Я ведь читала про этот столб в книге! Никогда не думала, что увижу его наяву.
Дальше по экспозиции мы двинулись уже вдвоём. Фотографии со станций, оборудование. Когда дошли до чучела огромного белого медведя, я снова не удержалась от громкого аханья. На табличке было написано, что длина прыжка медведя доходит до 20 метров.
- Не может быть, - не поверила я.
- Может, может, - засмеялся летчик, - я сам видел.
- Где это? – вытаращила я глаза на него.
- Так я работаю в поселке Черский, это на Севере, там медведей полно.
Выяснилось, что Володя – полярный летчик, приехал в командировку, завтра улетает обратно. Долго мы с ним гуляли, потом сидели в кафе, и он рассказывал мне о Севере, о полётах, о своем поселке, о льдах и морозах, о северных оленях и белых медведях, о рыбалке и строганине, о гонках на оленях и собаках, о северном сиянии и пурге. Я тоже немножко похвасталась своими плаваниями по теплым морям, но про Север было интереснее, совсем другой, новый для меня мир.
- Жаль, - вздохнул Володя, - не удалось ни в один ленинградский театр попасть, с театрами на Севере напряженка.
- Не вопрос, - сказала я, - поехали в Ленком, щас фокус покажу.
В кассу театра змеилась очередь в надежде на распродажу брони. Я жестом фокусника достала из сумочки свой паспорт моряка загранплавания, сунула в окошко кассы и получила его обратно уже с двумя билетами. Очередь взвыла от негодования.
Смотрели мы спектакль с Фрейндлих и Владимировым, посвященный событиям в Чили.
Когда вышли, Володя поблагодарил меня за прекрасный вечер, проводил до гостиницы и на прощание подарил сувенир – два конверта со штампами экспедиции «Северный полюс-22». Оказалось, что ему доводилось летать на дрейфующую станцию, завозить туда оборудование и продукты. Он заранее взял конверты, и ему поставили все возможные печати.
Так я и храню эти конверты в память об интересном человеке, лётчике с другого конца огромной страны СССР, с которым судьба свела в музее Арктики в славном городе Ленинграде.
А когда смотрю на эти штампы, представляю себе обстановку, в которой они были поставлены. Льдина, белое безмолвие вокруг. Несколько домиков, в которых полярникам предстоит жить работать. В любой момент может начаться пурга, льдина может треснуть, разломиться, и тогда надеяться можно только на себя и крепкое плечо товарища.
